Он оторвался от герцогини и сделал осветителям условный знак. В зале погас свет. В тот же миг на галерее зажглись масляные светильники. Все присутствующие обратили нетерпеливые взоры на короля, но тот лишь умоляюще поднял руки и устремил взгляд на сцену.
На сцену вбежала нимфа и, упав на колени, жалобным голосом принялась умолять госпожу Екатерину, сестру короля, освободить Францию от величайшего зла. Связными фразами она живописала, как могущественная злая колдунья поразила мятежом и поработила все королевство, и только одной госпоже под силу снять с Франции это проклятие. Как только нимфа закончила свою жалобу, на авансцену из глубины выдвинули черный, разрисованный языками пламени трон. На него уселась страшная, внушающая ужас, одетая в черное Медея. Она держала в левой руке французские и наваррские, а в правой руке – испанские регалии. За спиной Медеи появилась колоннада. Два подбежавших с разных сторон злых духа вырвали из рук Медеи регалии обоих королевств, пренебрежительно швырнули французские на пол, а победоносными испанскими увенчали капители двух ближних колонн. На сцену вышли два французских и два испанских рыцаря и встали по обе стороны трона. Медея была вне себя от радости по поводу одержанной победы, которую она воспела в длинном речитативе о своем могуществе и власти.
Когда она закончила петь, на сцене появились четыре нимфы. Они взволнованно просеменили по балюстраде, встали спинами к Медее, сидевшей на троне, и принялись возмущенно рассказывать о том, как несправедлива была победа испанцев, воспользовавшихся сверхъестественной силой злой волшебницы. Между тем французские рыцари вышли на авансцену и разыграли пантомиму, в которой показали, как будет положен конец несправедливому угнетению. Более рослый из рыцарей медлил, а маленький был готов тотчас взяться за оружие и напасть на стоявших у трона испанцев. Едва лишь нимфы заметили появление рыцарей, как они сразу же повернулись к ним и исполнили вдохновенный танец. Рослый рыцарь выказал неподдельную радость и жестами показал, что дни испанского господства сочтены. После короткого совещания было решено испросить пророчества у Сивиллы, и пока рыцари шли к ее храму, нимфы исполнили изящный танец, в котором безмолвно молили Юпитера положить конец владычеству Медеи над Францией.
В это время на авансцену выдвинули храм Сивиллы. Заиграла скрипка, и над храмом появился позолоченный диск солнца, спущенный с рамы, расположенной над сценой. Сивиллу играла светловолосая дама, в противоположность темноволосой Медее одетая в белые одежды. Оба рыцаря, танцуя с нимфами под скрипичную музыку, приблизились к храму и застыли перед входом. Сивилла встала и торжественно провозгласила, что скоро на их долю выпадет успех. Они спасут Францию. Генрих Наваррский с помощью своей сестры Екатерины выполнит свое предначертание. Тогда оба рыцаря обнажили мечи и с именами короля и его сестры на устах бросились на испанцев и после короткой схватки обратили их в бегство. Ударили барабаны и вострубили трубы, чтобы в музыке подчеркнуть триумф справедливости. Оба пленных испанца предстали перед королем и пали на колени, умоляя о пощаде. Медея, вне себя от гнева за неудачу, вскочила с трона и, жалуясь на судьбу, провозгласила, что отныне ей придется во всем подчиняться воле Екатерины. Сивилла выстроила танцоров в хоровод и именем Юпитера повелела считать эти дни днями веселых праздников.
Постановка имела у публики немалый успех. Не успели отзвучать последние такты музыки, как гости встали и наградили представление громкими аплодисментами. Король лично отвел обоих испанцев обратно на сцену, восхищенно обласкал танцовщиц и обнял других исполнителей. Шико, стоя за кулисами, от души радовался успеху спектакля. Но какую радость получила от представления госпожа Екатерина? В конце концов она подчинила свое сердце требованиям королевства и согласно воле короля вышла замуж за герцога де Бара, а не за графа Суассона, которого искренне любила. Она, убежденная протестантка, была отдана в жены лотарингскому герцогу только для того, что примирить оба дома. Однако аплодисменты публики, которая, несомненно, поняла политическую подоплеку, показали королю, что он был прав. Да здравствует король! Да здравствует госпожа Екатерина! Шико был доволен.
Пока в зале еще звучали аплодисменты, Шико поспешил закончить приготовления к следующему балету. Шесть танцевальных пар были уже одеты в костюмы и занимались тем, что накладывали на лица последние штрихи грима. В прошлом году балет чужеземных народов имел при дворе такой оглушительный успех, что Шико решил по случаю праздника повторить постановку. Когда он бросил последний взгляд на переодетых турками, индийцами и персами танцоров, взор его невольно задержался на юной Генриетте д'Антраг. Эта семнадцатилетняя девушка сидела в группе индийских танцовщиц и соответственно была весьма легко одета. Темно-каштановые волосы были спрятаны под огненно-рыжим тюрбаном, красивое лицо покрыто толстым слоем румян. Шею украшала усеянная бриллиантами бархатная лента, от которой к талии спускались узкие темно-синие, вышитые золотом полосы шелка. Руки были обнажены, а плечи были схвачены похожими на змей витыми золотыми цепочками. Нижняя часть тела была облачена в широкие ярко-желтые шаровары, стянутые у щиколоток красными, украшенными крупными жемчужинами лентами. Шико был изумлен, но не успел он подойти к Генриетте, как за кулисы вошла Мари Эрман и обратилась к нему:
– Приветствую вас, досточтимый господин Шико. Примите мои комплименты. Представление получилось блистательным.
Шико повернулся к женщине. Как и все присутствующие, она была в маске, но рыжие волосы предательски торчали из-под полупрозрачной накидки.
– Благодарю вас. – Он понизил голос. – Почему она танцует индийский танец?
Женщина посмотрела на Генриетту и смерила ее оценивающим взглядом.
– Должна признать, что было бы жаль прятать такую прелесть под персидским костюмом.
Шико снова внимательно посмотрел на Генриетту. Девушка почувствовала его взгляд и, смеясь, обернулась к нему. Темно-синие полосы шелка немного разошлись и обнажили красивые груди.
– Это вы придумали для нее такую роль?
– Честно говоря, я обсудила этот вопрос с господином Бассомпьером. Но могу по секрету сообщить вам, что таково было желание короля – поручить ей танцевать в индийской группе. Ничего больше не говорите. Его Величество видел балет еще осенью и прекрасно знает, каков индийский костюм. Должна сказать, что могу лишь поздравить короля с его выбором. В действительности индианки малы и безобразны, кроме того, у них плоские носы. Я видела их в Марселе. Но скажите мне, милый Шико, как обстоят дела с нашей маленькой затеей?
Шико бросил последний взгляд на Генриетту и молча пожал плечами. Если такова воля Его Величества, то с этим ничего не поделаешь.
– Все будет так, как мы с вами договаривались. Картины уже упакованы и стоят на галерее.
Мари Эрман удовлетворенно кивнула.
– Герцогиня просила меня еще раз поблагодарить вас за вашу любезность. Я уверена, что вы хорошо справитесь с данным ею поручением. А теперь прошу великодушно простить меня, я не могу пропустить начало балета.
Он поклонился, глядя, как она возвращается в бальный зал. Того, что она, пересекши зал, поднялась по лестнице в галерею, Шико не заметил.
Когда перед следующим представлением в зале еще раз погасили свет, была уже полночь. С верхней рампы опустили полотно и превратили сцену в широкое волнующееся море. Полотно угрожающе раскачивалось. Были слышны раскаты грома. Зал осветился вспышкой молнии. Не успел рассеяться дым от шутовского взрыва, как на полу зала появился корабль. С трудом он прокладывал свой путь по нанесенной на полу карте мира. Шестеро гребцов без устали били большими веслами об пол. На мостике, держась за поручни, стоял командир, пристально вглядываясь в морские просторы. Внезапно рокот стих, и зал наполнился теплым мягким светом. Полотно с изображением моря подняли вверх, и тут же зазвучала турецкая музыка. Капитан и экипаж удивленно терли глаза, с восхищением взирая на турецких танцоров, которые в знак дружеского приветствия исполняли на сцене красивый танец. Снова появилось бурное море, и судно взяло курс к берегам Персии. Корабль счастливо пережил шторм, прозвучал заключительный оглушающий аккорд барабанов и литавр, и повторилась прежняя сцена – персидские танцовщики и танцовщицы, демонстрируя любовный пыл, приветствовали корабль на своем берегу. Такой же спектакль повторился и в третий раз. Снова с рампы спустилось море, снова разразился шторм, и снова храбрый экипаж устоял и победил стихию. Сокровища были сохранены. Корабль наконец достиг индийского континента. Исчезновение морского пейзажа сопровождалось звуками диковинной и странной музыки. Место персидских берегов занял ландшафт с индийским храмом. Вокруг храма стояли изображения тигров и львов. Сверху на сцену падали цветы. Матросы и капитан, пораженные этим видом, восхищенно смотрели данное им представление.